Универсальные артефакты индоевропейского мифа обнаружены в Армении
Главная идея – построить дом, зажечь очаг и посадить дерево

 

 

Ваганян В.*

(научные консультанты, профессора Казарян В. и Ваганян Г.)

 

 

Посвящается памяти Св. Григория

 

Громовержец и связанный с ним основной миф стоит в центре древней индоевропейской мифологии (ИМ). Громовержец обычно находится наверху - на небе, на горе, на скале, на вершине дерева, прежде всего дуба, в дубовой горной роще. (Вяч.Вс. Иванов и В.Н. Топоров. Индоевропейская мифология. Мифы народов мира”: Энциклопедия. М., 1980. - Т. 1. - С.527-53).

 

 

Оглавление

 

О реконструкции основного индоевропейского мифа

Вишапакар как памятник культуры - уникальный архетип мотивов основного индоевропейского мифа

Один из древнейших космогонистических мифов

Каждый культурный герой должен построить дом, зажечь огонь в очаге и посадить дерево

Трансформация древнейших скульптурных памятников

Построить дом и очаг «по образу и подобию»

Другие архетипы мотивов основного индоевропейского  мифа

Лингвистические и исторические особенности

О датировке

Основные выводы

Вместо заключения

Литература

Таблицы

Приложение

 

 

О реконструкции основного индоевропейского мифа

 

Ученые сравнивают такие родственные имени громовержца слова, как лат. quercus, «дуб», готск. faiguni, «скала», хетт. peruna-, «скала», др.-инд. parvata-, «гора» и т. д., не принимая во внимание такие древнеармянские слова как “ар” – огонь (солнце) и “кар”- камень, скала, “сар” - гора и “цар” -дерево, которые состоят из меньшего количества знаков (звуков). Ядро индоевропейского мифа составляет поединок громовержца с противником. В древнеармянском основном мифе противником прототипа громовержца является вишап – дракон, змея. О некоторых связях вишапакара с основным индоевропейским мифом указывает А. Петросян (http://www.projectdiscovery.net /Journal%20of%20Armenian%20Archaeology/vishap_stones_petrosyan.htm), считая, что исконно армянское имя вишапа - “гех”, а вишап заимствован из индоевропейского оригинала. Противник громовержца находится внизу - под горой, под деревом, у воды, в его владении скот как основное богатство и как символ потустороннего мира – пастбища. Вяч.Вс. Иванов и В.Н. Топоров приводят в качестве сравнения общеиндоевропейское представление о загробном мире как о пастбище, где пасутся души умерших. Противник громовержца, как повелитель загробного мира, связан с властью и богатством. Он предстаёт в виде существа змеиной породы. Громовержец преследует его, убивает, после чего освобождает скот и воды. Начинается плодоносящий дождь с громом и молнией. Эти фрагменты мифа и соответствующие мотивы на общеиндоевропейском уровне: «порождает огонь с помощью двух камней» (эта формула описывает мифологический мотив высечения огня - молнии с помощью каменного неба и скалы, и соответствующий обряд, при котором священный огонь добывался с помощью ударов двух камней друг о друга); «поражает (ударяет/убивает) змея громовержец - бог скалы». Формальная структура каждого из этих фрагментов индоевропейского мифа связана с названиями основных атрибутов, которые можно рассматривать как анаграммы указанных имён или обозначений предметов. Ученые отмечают, что подобные семантические и звуковые связи не только образуют ядро мифологического текста, но и являются орудием построения и развития мифа, вплоть до создания новых мотивов.

ИМ использует ряд названий змееобразных чудовищ, относящихся к классу существ нижнего мира, связанных с водой и с хаотическим началом и враждебных человеку: «змей глубин», др.-иран. Aji dahaka (Ажи-Дахака), «Змей Огненный». Существа, связанные с иным, нижним, водным миром, также символизируют плодородие, богатство и жизненную силу, соотносясь с одной из ипостасей образа матери-земли или вообще плодотворящего начала. Некоторые из персонажей, преимущественно связанных с водой, имеют отношение и к огню; толкование трезубца морского бога как трёх огней в воде при зажигании божественными близнецами - сыновьями неба двух огней на море, общеиндоевропейский мотив солнца, встающего из моря, и т. д. Противопоставление огня и воды, столь существенное в основном мифе, играет роль и в других мифологических мотивах, соотносящихся с нижним миром.

К ИМ относят ряд сюжетов о небесном огне - солнце и его земных воплощениях. Ученые подчеркивают архаическое различение двух видов земного огня - «круглого», внутреннего, женского, связанного с женскими богинями огня Вестой и Гестией и с домашним очагом, и «четырёхугольного» огня, связанного с мужским началом и с небом, в древнейших продолжениях общеиндоевропейской традиции - римской, греческой, индийской. К общеиндоевропейскому наследию относятся и ряд мифов, описывающих творение вселенной из хаоса во всей полноте её состава: небо - земля, день - ночь, вода - суша, солнце - месяц, растения - животные - человек, родоначальник культурной традиции. К нему же относятся мифы, связанные с деяниями первого культурного героя, - добывание чудесного средства или предмета (мёда поэзии, солы-хаомы, молодильных яблок и др.), обучение некоторым ремёслам и искусствам (плотничество, ткачество, плетение, гончарное ремесло), наречение именами. Вяч.Вс. Иванов в статье “Антропогонические мифы” (Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980. - Т. 1. - С.87-89) пишет, что согласно одному из антропогонических мифов, Библии, бог творит первого человека «из праха земного» и «дыхания жизни». Миф о создании человека из земли в индоевропейской мифологии (как и в семитской) сказался и в эпитете человека - «земной» (существует связь между латинскими словами homo - человек и humus - земля). Особую группу антропогонических мифов составляют мифы, по которым человек происходит из дерева, чаще всего из мирового дерева. Представление о наличии двух или более составных частей человека - видимой телесной оболочки и души осложняет многие мифы. В этом случае можно говорить об их двойственной природе.

 

Вишапакар как памятник культуры - уникальный архетип мотивов основного индоевропейского мифа

 

На рисунке 1 изображен древний армянский памятник культуры вишапакар (камень, стела с рельефом, изображающим рогатого дракона – змея, быка). Встречаются изображения различных животных и птиц,  которые по стилю и композициям напоминают армянские наскальные рисунки. Многочисленные наскальные рисунки с изображением вишапов – драконов и змей предоставляют неисчерпаемый материал для изучения культуры и искусства Армянского нагорья, всего Кавказа, Юго-Восточной Анатолии и земель далеко к северу от них (Ваганян В., Ваганян Г., 2009). Вишапакары впервые обнаружены в Гегамских горах Армении и описаны Н. Марром. Согласно П. Мурадяну (“Обращение в хачкары вишапы – стелы из Ехегнадзора”, Художественные памятники и проблемы культуры Востока, М., 1985, стр. 22-23), данный вишапакар находится у храма Улгури (Ехегнадзор), в период христианства он был преобразован в кресткамень.

 

    

 

Рис. 1. Вишапакар у храма Улгури (Ехегнадзор) с мотивами основного индоевропейского мифа

 

Мастера преследовали цель нейтрализовать его ранний языческий смысл (силу). В других случаях они использовались прямо как готовый каменный материал. Но так ли это? Исследование, проведенное автором, убеждает, что это не так, более того, рельефные изображения на вишапакаре являются визуальными моделями мотивов основного индоевропейского мифа, фрагменты которого описаны также в уникальном отрывке из песни о рождении Ваагна (М. Хоренаци. “История Армении”):

 

«Мучилось родами небо,

Мучилась родами земля,

Мучилось родами и багряное море.

Муки родин охватили

В море и красненький тростничок.

Дым выходил из ствола тростника,

Пламя выходило из ствола тростника.

И из пламени выпрыгнул светлокудрый юнец.

Его кудри горели огнем

И борода пылала пламенем,

Очи же были (как два) солнца»

 

Далее в песне сказывалось, что Ваагн – драконоборец (вишапаках), сражался с помощью грома и молнии с драконами и победил их. Мотивы вишапакара из Улгури и песни о рождении Ваагна восходят, по мнению автора, к одному и тому же источнику. У них единые корни. В вишапакаре используется язык визуальных художественных образов, а в песне – литературный, символический язык.

В вишапакаре символом неба (мучившегося родами) является образ небесного огнедышащего дракона на вершине вишапакара, символом земли (мучившейся родами) - ступенчатая гора (проснувшийся вулкан), символом багряного моря – потоки жидкой лавы, символом тростника - мировое дерево - стилизованный восьмикрылый крест с плодами, символом дыма и пламени - трехкрылые «кусты», изображенные по сторонам горы, символом огня и пламени - заштрихованные участки горы и ее треугольной фалловидной вершины, символами очей - круглый венок и равноконечный крылатый крест внутри него как два солнца. Рельефное изображение  крылатого креста олицетворяет победу сил добра и света, культурного героя над силами зла и хаоса, небесного и земного драконов. В песне говорится, что из пламени выпрыгнул светлокудрый юнец. А на вишапакаре из кратера вулкана тянется ввысь ствол дерева жизни.

Багряное или пурпурное море обычно ассоциируется у армян с культом воды, с идеей материнства. Противоречия в образах огненных потоков лавин и моря, окрашенного в багряный цвет, нет. Вулканы действуют над землей и под поверхностью морей и океанов. В Армении обнаружены также базальтовые каменные изваяния огромных фигур рыб, устанавливаемых в отличие от вишапакаров в горизонтальном направлении.

Таким образом, рассматриваемые изобразительные мотивы на вишапакаре (рис. 1) являются своеобразной иллюстрацией к мотивам песни о Ваагне, к основному индоевропейскому мифу и лежат в основе различных языческих и христианских традиций, в частности, в мотивах рождения и смерти, воскрешения и распятия на деревянном кресте сына божьего (библейского Христа), а также голгофы. Если армянский богорожденный Ваагн в образе хранителя и покровителя спасает людей от драконов, то Христос выступает в роли спасителя уже всего человечества, беря на себя грехи людские, нейтрализует силы зла и тьмы и в результате подвергается мучениям и страданиям. После гибели он воскресает и возносится на небеса, также как и Ваагн. Римский воин копьем пронзает тело Христа у ребра, течет кровь. Эти символы тождественны символам лавы и треугольной вершины горы, пронзающей ствол дерева жизни у его основания на изображениях вишапакара (рис. 1).  

До христианства следы образа Ваагна олицетворяет урартское верховное божестство Халди – солнечное божество, которое на памятниках обычно стоит на льве или восседает на троне с митрой на голове, со скипером или жезлом в руке. Он покровитель страны и государства, бог неба, плодородия, жизни, ремесл, виноградарства, войны, бессмертный бог, символизирует вечность и умирающее – воскресающее божество. Свойство умирающего–воскресающего божества свидетельствует о непрерывной эволюции этого мотива (культа). Эти схожие в функциональном аспекте свойства переходят органично в образ главного божества языческого пантеона армян  - Арамазда до принятия христианства.

 

Один из древнейших космогонистических мифов

 

В песне о Ваагне, которую считают одним из древнейших космогонистических мифов, очевидна связь этого божества с небом и землей (мучились родами  и небо, и земля), с морем - водой (мучилось родами и багряное (в некоторых переводах – пурпурное) море, с растительным миром и, наконец, с солнцем (светлокудрый юнец, его кудри горели огнем и борода пылала пламенем, очи же были как два солнца). В.Н. Топоров, Г.Д. Вардумян и другие исследователи совершенно справедливо отмечают связь солярного культа с землей, с небесной и водной стихиями. Здесь происходит трансформация образа волн и потоков жидкой лавы (символа крови) в модель моря, в модель растительного мира и в модель земли (В.Н. Топоров. Космогонические мифы и космологические представления. МИМ, т. II, с. 6-9, его же Об отражении одного индоевропейского мифа в древнеармянской традиции, ПБХ, 1977, N3, а также Г.Д. Вардумян. Дохристианские культы армян. АН Армении, 1991).

Ваагн в языческом пантеоне армян сын Арамазда. Этимология связывает его с божеством огня и солнца. Арамазд – отец всех богов и богинь, творец неба и земли, великий громовержец, создатель изобилия, бог плодородия, олицетворял доброе начало мироздания (аналог Халди). Атрибуты его могущества – гром и молния. Его комбинированный образ, очевидно, является многослойным явлением, вобравшим различные образы и культы предшествеующих эпох, что подтверждается сочетанием различных атрибутов (Г.Д. Вардумян).

В индийской и индуистской мифологии Агни (ср. с Ваагни) – бог огня, домашнего очага, жертвенного костра. Сюжет борющего героя со змеями, демонами, драконами один из самых популярных в мифологии. Он распространен почти у всех народов: у иранцев, вавилонян, греков, скандинавцев. В сказках очень часто используются сюжеты с мотивом дракона – змея, препятствующего дождю, преградившему течение рек и вод в полях и нивах. Следует отметить, что еще Н. Марр путем лингвистического анализа установил, что имя фрако-фригийского верховного божества, бога грома и неба перешло к армянам и сохранилось в их языке в форме «аствац» - бог (Н. Марр. Бог Сабадзиос у армян. Изв. имп. АН, 1911). Культ Сабадзиос перешел к армянам через население Арме – Шуприи, которое генетически было близко фрако-фригийцам: арим/армены и фрако-фригийцы принадлежали к родственным по языку подгруппам большой индоевропейской семьи (И.М. Дьяконов. Хетты, фригийцы, армяне. Преднеазиатский сборник. М.-Л., 1961). Данный подход не противоречит предположению, что культ Сабадзиос мог бы перейти от протоармян к фрико-фригийцам, предки которых, возможно, эмигрировали или были знакомы с культурой жителей Араратских гор (см. Ваганян Г., Ваганян В. Межкультурные связи между старой Европой и старой Арменией, Международная конференция. Италия, Капо ди Понте, ноябрь, 2009).

Каменные вишапы обычно связываются с культом воды и плодородия, но почему-то никак с культом грома и молнии и, более того, с культом громовержца – драконоборца. Странно, ведь именно он, громовержец, прежде всего с помощью грома и молний открывает путь водам, освобождая их от власти дракона, обеспечивая условия жизни и плодородия. Удары молнии и грома обычно являются предвестниками дождя.

В.Н. Топоров, развивая идею Н. Марра, отмечает, что особенности армянской мифологии состоят «в необыкновенно далеко зашедшем взаимопроникновением двух, казалось бы, противоположных друг другу сфер – мифологической и исторической, о чем можно судить хотя бы по «Истории Армении» М. Хоренаци, в которой на основании комбинирования данных из собственно исторических источников с мифологическими сведениями, почерпнутыми из народного эпоса (випасанк, ерг випасанк), создаются синтетические мифо-исторические персонажи и связанные, конечно с ними сюжеты, составляющие важнейшие узлы раннеармянской истории ...».

Наскальные рисунки Армении и каменные вишапы, как памятники материальной культуры, являются древними свидетелями исторических событий, формирования сюжетов о героях и их подвигах, и только их научно – обоснованное толкование может подтвердить или опровергнуть мнения ученых, пытающихся субьективно интерпретировать сведения из труда историка М. Хоренаци. Чем древнее мифы и соответственно насчитывается больше этапов трансформации их основных мотивов, тем они скорее напоминают нам историю об истории, и тем больше мифо-исторические персонажи находятся в синтетических взаимосвязях. 

Армянское наскальное искусство и вишапатворчество отражают мифотворческие традиции древних армян, где столь цельно и монолитно возвышаются героические образы царя скорпиона, луконосца, охотника, пастуха, скотовода и земледельца, небесного духа и небесной птицы (орла). Мотивы и результаты деятельности (функций) божеств и культурных героев нашли  своеобразное отражение в моделях дерева жизни, дерева познания добра и зла, космического дерева. Они легли в основу общей языковой и мифологической картины мира, в символику креста и свастики, в образы Ваагна, Айка, Халди и Арамазда, Христа, драконоборца и вишапа.Они были трансформированы, перекомбинированы и, наконец, стали прототипами для дизайна описания сюжетов исторических событий и мотивов мифов тех незапамятных времен для народов, населяющих древнюю Европу, Индию, Переднюю Азию, Междуречье, Палестину и Египет.

Эти неповторимые памятники прошлого составляют ценнейшую часть духовного наследия культурного человечества, являясь свидетелями и тем самым источниками его древней истории.

 

Каждый культурный герой должен построить дом, зажечь огонь в очаге и посадить дерево

Сравнительный анализ рельефных изображений на вишапакаре (рис. 1) показывает, что:

1. Во–первых, в нем представлены почти все мотивы основного индоевропейского мифа. Среди них космическое мирового дерево, дракон небесный – змей, громовержец, небесный огонь, верхний мир - верх -  небо, нижний мир - низ - земля, гора ступенчатая, вершина и корень, крестообразное восьмикрылое дерево с плодами, спускающими вниз и четырьмя крыльями в середине или с двумя скрещенными диагоналями в центре ствола, с плодами (плодотворяющее начало), устремленными в четыре конца света (мира);

2. Во-вторых, мировое дерево – дерево жизни, дерево познания добра и зла находится на горе, как бы прорастает и делится  (пронзается) остроконечным углом стилизованной фаллообразной треугольной вершины горы, дома, очага (земного огня), связанного с матерью - землей, богиней огня, дома божьего.

3. В-третьих, подчеркивается связь и единство небесного и земного огня, неба и земли, мужского и женского начала, громовержца – небесного бога и богини земного огня - хранительницы домашнего очага.

Таким образом, на вишапакаре изображены мотивы мирового дерева, очага, дома божьего, а также горы, дерева жизни, дерева познания добра и зла. Подобная трехуровневая схема изображения мира (небес, середины и земли, божьего дома) становится архитектурным прототипом для композиции армянской церкви.

Учитывая содержание антропогонических мифов, по которым человек происходит из мирового дерева, можно предположить, что изображенные на вишапакаре плоды – это символы людей, генетически родственных племен, этнических групп – плодотворяющее начало (рис. 1). Основание горы содержит образ круглой формы, олицетворяющий внутренний земной “очаг”, женское начало, связанное с богиней огня матери - земли. Огонь и пламя в очаге представлены в виде заштрихованных изображающих участков. Это стилизированное изображение жидкой магмы, лавин, вытекающих из горла, кратера горы. Священная гора представлена в виде ступенчатого треугольника, символа божьего дома, земного очага.

Вулканическая гора - это синтезирующий символ божьего дома, “рождения в муках, страданий и смерти”, извержения и гибели людей, животного и растительного мира. На вишапакаре вырезана голова рогатого огнедыщащего дракона, который “поражает” огнем и пламенем верхние ветви (крылья) мирового дерева. Спущенные вниз две ветви с плодами символизируют смерть людей (гибель). О связях с основным индоевропейским мифом свидетельствуют также изображения венка с равноконечным крестом, вырезанные на голове дракона. Этот сложный по замыслу знак символизирует небесное солнечное божество (покровителя мирового дерева), которое одновременно «вбирает» устремленные к нему (к отцу) души погибших. Кроме того, это многозначный по смыслу символ является индикатором вечной памяти о жертвах, фактором спасения оставшихся в живых людей и главное - символом победы небесного божества в битве со злом, драконом. Данная символика и ее различные вариации нашли широкое применение в христианской традиции, в искусстве резбы на камне (кресткамнях). 

Гибель людей, представленных симметричными парами плодов, нависших с ветвей дерева - результат извержения вулкана, повлекшего за собой затмение солнца, возможно землетрясения, удары грома и молний, пожары, когда клубы газов, ядовитого дыма и гари, поднялись к небу, превратив все во тьму и в хаос. В наскальном искусстве Армении встречаются изображения с божествами со змееподобными длинными «руками», символами ударов грома и молний (рис. 1а).

Борьба героя под покровительством небесной доброй силы и его победа над «небесным и земным чудовищем» (змеями) спасает людей, символически изображенных в форме двух диагоналей (х - образных) ветвей дерева с плодами. Они расселяются по четырем концам света, мира. Расположение в центре ствола дерева ветвей с плодами, как символами живых людей, указывает, что в результате природной катаклизмы погибло в основном старшее и молодое поколение рода, племени. 

 

Рис. 1а. Громовержцы, божества грома и молний в виде стилизованных человеческих фигур. Руки представлены в виде двуглавых и одноголовых змей – молний. Наскальный рисунок, Ухтасар, Сюник, Армения

 

Одна из молний, как спущенная стрела лука, как укус скорпиона смертельно ранила животное. Внизу в форме змеи изображена огненная жидкая лава (рис 1а). Над ней в центре композиции рисунка видна стилизованная фигуря оленя с рогами как «дерево жизни».

Таким образом, рассматриваемый вишапакар (рис. 1) действительно отображает главные мотивы основного индоевропейского мифа. Стилизованное восьмикрылое дерево над горой - это “мировое дерево”, которое в христианской традиции трансформировалось в изображение восьмикрылого креста. С изобразительной точки зрения на вишапакаре вырезаны знания и миросозерцания людей далекого прошлого, их представления о генезисе жизни на Араратских горах. Основные идеи горы, дома и очага взяты из жизни. Они сформировались в результате познания окружающей среды, наблюдения за небесными и вулканическими процессами  (рис. 1б), которые характеризовались как «мучения родами неба и мучения родами земли».

 

 

Рис. 1б. Араратские горы и небесная “змея”. Наскальный рисунок,

Гегамские горы

 

Небесные и подземные драконы жили на небесах и в горах. У них были свои очаги. Огненные лавины сеяли смерть. Смертоносная лава олицетворяла силы подземного зла и изображалась древними художниками в виде огнедышащего дракона или змеи (Ваганян В., 2009). Змея в битве с божеством добрых сил – громовержцем терпела поражение и усмирялась, вулкан затухал. И это явление было имплеметировано в идею изображения символа победы добрых небесных сил. Культурный герой вызывал или освобождал дожди и воды, сопровождающиеся громом и молниями. Когда завершались «роды и небес, и земли», долины гор вновь обретали годность для жизни, для обитания. Добрые божества оплодотворяли землю, которая обеспечивала пищей жителей равнин и гор. Земля начинала плодородить, а подземные гейзеры, реки и озера “согревали и питали” флору и фауну. Русла рек наполнялись водами.

На наскальном рисунке изображен процесс оплодотворения земли добрым небесным божеством (рис. 1в). На Араратских горах вновь расцветал «райский сад». 

 

Рис. 1в. Сеятель и оплодотворитель. Наскальный рисунок, Гегамские горы

 

Трансформация древнейших скульптурных памятников

«О былом пышном городе на берегу Аракса свидетельствуют ныне лишь потрясающе прекрасные резные хачкары на древнем кладбище, да и те большей частью обращены в щебень при строительстве железнодорожного моста и проходящей мимо дороги и лишь редкие из них попали в тот или иной музей. А что такое в армянском зодчестве хачкар? Заветнейший памятник обладающего тончайшими чувствами народа, всех его слоев - от высшего до низшего, памятник, в котором отражается каждый шаг развития национального зодчества и нередко сочетаются оба течения армянской архитектуры - духовное и светское. Воистину, хачкар есть "память отчей земли", с необычайной силой и точностью выражающая дух армянского искусства. Это - четвертая трансформация древнейших армянских скульптурных памятников.

Первая форма - это найденные в Гегамских горах огромные каменные изваяния рыб, "вишапы", высеченные за четыре-пять тысячелетий до Рождества Христова. Вторая форма - плоские колонны или стелы ванских царей. Третья - резные колонны с изображениями раннехристианского периода, вплоть до IX века. И после всего этого, наконец, он - хачкар!» (Н. Марр, 1925). Однако изначальной, доисторической формой каменных памятников армянской культуры является наскальное искусство (наскальные рисунки и петроглифы, нанесенные краской, гравированные или вырезанные на скалах, на камнях, на стенах пещер) в Араратских горах (на Масисе), на горе Арагац, в Варденисских, Гегамских, Вайоцдзорских и Сюникских горах, в горах Нагорного Карабаха, а также Юго-Восточной Анатолии, исторической Армении, в окрестностях Вана, Эрзрума и Карса, Нахичевана (Азербайджан), в Джавахке (горной Джавахеттии, Грузия). 

 

Построить дом и очаг «по образу и подобию»

 

 Архитектоника вулканических Араратских гор стала прототипом конструкции строения дома и очага древнего человека. Конусообразная форма каменного или тростникового (из песни о Ваагне), или глиняного дома с отверстием на вершине – голове (для выхода дыма и поступления солнечных лучей) с локальным очагом круглой формы (ср. с Шенгавитскими древними круглыми и квадратными формами домов и очагов V-IV тыс. до н.э.) получила название «глхатун» (дом с “головой” либо «головной дом»), на азербайджанском - «карадам» (переводится с армянского как жилье или каменный дом: “кар” – камень, “адам, атам” – дом). На армянском дом – «тун»,  посадить - «тнкел», дерево - «цар», дерево жизни - «кенац цар». «Кенац» означает здравие, а жизнь - «кянк». «Ангх», как символ небесного духа, стал «египетским крестом». Ангх переводится с армянского как птица гриф (грифон) или “англух” (без головы, без образа).

«Так, например, благодаря ряду пережитков мы видим, что понятия "голова", "гора", "вершина" и "небо" выражались одним и тем же словом, и в те же древнейшие времена и "небо", и "голову" представляли точно так же, как и "гору" - островерхими, в виде двух сходящихся сторон на общем основании, то есть в виде треугольника. И действительно, слово, обозначающее все эти понятия, стало выражать и понятие "три". Однако если в большинстве яфетических языков для числа "три" использовалось слово "sam" и различные его племенные варианты, то в армянском и баскском для понятий "гора", "голова" и "небо" применялось другое яфетическое слово ter/her или tir/her, из которых возникает множественное число в баскском heru(r') и множественное число в армянском er-eq или ir-eq, в единственном (her/hir). Я хорошо знаю, что армянское ireq "ерек" - три, производят от индоевропейского или латинского tre. Однако числительные созданы не индоевропейцами - они получили их от яфетидов в качестве готовых культурных условных понятий и слов. «Слова "цир" и "цер", двойники этого числительного, сохранились в армянском в форме "цир", однако армяне давно уже не используют это собственное диалектно-племенное "цир" в смысле "небо" (Н. Марр. 1925).

 

Другие архетипы мотивов основного индоевропейского  мифа

 

На наскальном рисунке из Гегамских гор изображена земля в виде шара (рис. 2). Она также мучится родами. Об этом свидетельствует стилизованный крест с крылом, выходящим из поверхности шара. На рисунке, возможно, мы видим процесс «рождения луны». У астрономов имеется версия о происхождении когда-то “живой” луны из «плоти земли», которая была сотворена, в свою очередь, из плоти солнца. На земле четыре фигуры людей, олицетворяют расселение человеческого рода, четырех рас по четырем концам света. Согласно библейским легендам “бог” сотворил первого человека «из праха земного» и «дыхания жизни». На рисунке - это человек с более крупной фигурой, сливающейся с телом земли. После родов и мучений “матери – земли”, потомки первого человека расселяются по четырем сторонам света (рис. 2).

 

        

Рис. 2. Земной шар при родах. Наскальный рисунок из Гегамских гор, обнаружен архитектором С. Петросяном. Фото К. Тохатяна

 

Рядом с земным шаром символ напоминающий идеограммный знак Ա (арарум - сотворение). Такие знаки встречаются на вишапакарах, на стенах армянских храмов, например, Улгури, Ехегнадзор (рис. 1). На другом наскальном рисунке (рис. 3) изображена также сцена деторождения. Из чрева оленя выходит крестообразный детеныш. Животному физически и духовно помогают люди, считавшие одомашненных оленей своими “братьями», членами семьи. «...В ту отдаленную эпоху даже союз "и" является словом, означавшим "брат". Так, например, выражение "охотник и собака" звучало и понималось как "охотник-брат-собака"». «Уже создав и развив самостоятельную историческую культуру, армянский народ употребил это свое лексическое богатство для придания каждому слову отдельного особого оттенка значения, как, например, словам «андзн», «оги» и «шунч». Сейчас я не буду останавливаться на том, которое из них идет из грабара, а какое из ашхарабара. Всем вам известно, что «андзн» в грабаре между прочим означает и "душа". И действительно, все три этих слова в устах яфетидов одинаково означают "дух" или "дыхание", все они равно яфетические слова, и мы сейчас знаем и то, что каждое из них присуще конкретному яфетическому народу» (Н. Марр, 1925).

 

 

Рис. 3. Сцена деторождения. Из чрева оленя выходит

крестообразный  детеныш. Наскальный рисунок из Гегамских гор, обнаружен архитектором С. Петросяном

 

На наскальном рисунке из горы Арагац изображен двуглавый змей - дракон, который напал на людей (рис. 4).

 

 

Рис. 4. Сюжеты борьбы с драконами – змеями. Исход ладьи под знаком «небесной птицы». Наскальный рисунок, гора Арагац, обнаружен
А. Калантаром

 

Здесь мотивы идеи борьбы с драконами - змеями представлены в контексте идеи спасения на ладье (прототип библейского ковчега) под покровительством небесных сил (слева вверху идеограммный символ небесной птицы). Композиция наскального рисунка (рис. 4) отражает мотивы о катастрофическом землетрясении, о борьбе с вишапами и об исходе - спасении рода человеческого на ладье.

На другом наскальном рисунке изображен сложный мотив,  интегрирующий идеологию основного индоевропейского мифа (рис. 5). В ней мы видим образ Адама, первого человека, который прорастает с земли как «дерево жизни», порождая «дерево познания добра и зла», которое затем трансформируется в космическое «мировое дерево». Образ человека превращен в плод в виде двух половинок «яблока с семенами» и представлен как символ бесконечного цикла, воспроизводства жизни и бессмертия человека.

Рис. 5. Космическая модель поклонения Адама. Человек - мировое дерево, целостность и единство духовной и материальной картины мира, сотворенный «по образу и подобию». Наскальный рисунок, Гегамские горы

 

Художественное описание трехкомпонентного когнитивного образа человека - модели культурного героя в выразительной позе, в синтезе видимой телесной оболочки и невидимой души (дыханием) убедительнопредставлено в композиции наскального рисунка (рис. 5). В качестве символа плода на “стволе дерева души” изображены половинки «живого яблока». Из телесной оболочки человека, а именно из его груди при дыхании как бы «вырастает» дерево «души», которое преобразуется в древо познания добра и зла. Ведь Адам по библейским историям сьел запрещенный плод – яблоко с дерева познания добра и зла. Трезубец на вершине «дерева души» похожий на символ “троицы” (прототип армянской идеограммы «ш») встречается не редко в армянских наскальных рисунках.

Данная идеограмма подчеркивает двойственную природу человека, его связь с творцом, союз земли и небес, а также то, что Адам находится под покровительством небесного божества - отца. Он царь, властелин над флорой и фауной. И этот смысл воплощен в знаке, который похож на корону. Она выражает не только вектор устремлений души человека, но и  его могущество, подчеркивая доминанту духовных ценностей, знаний, ведь человек был сотворен для господства, для власти над природой, животным и растительным миром. А без духовного богатства и знаний невозможно властвовать.

Подобная цельная картина микро- и макромира, духовной и материальной (телесной) идентичности в армянском и в мировом наскальном искусстве, да и в христианской иконографии является уникальным явлением. Она отличается своей глубиной, образностью и выразительностью, информативностью и информоемкостью, пластичностью и сакральностью. Она отличается также по стилю и технике исполнения, по охвату содержания смысла первотворения и жизни. В наскальном рисунке мастерски, с гениальной простотой и с творческим вдохновлением решена задача адекватной визуализации структуры двойственной природы человека, виртуозно отображена пластика и цельность образов его тела и души, тонко подчеркнута идея его внеземного происхождения. Герой трансформирован в неповторимый, интегрированный и всеобьемлющий образ космического дерева.

Ноги героя, стоящего на коленях, опираются на землю, то есть исходят из нее и олицетворяют идею сотворения из “праха земного”. Они представляют стилизованную половинку правовращающейся свастики – символа вечного развития, жизни, света и плодородия. Явно желая подчеркнуть увеличенную в размерах пуповину героя вместе с неестественно длинным копчиком, древнему художнику удается гармонизировать,  сбалансировать пространственные отношения и связи анатомии тела Адама, демонстрируя замечательные познания.

На другом наскальном рисунке представлено еще одно изображение мотива единства материального и духовного, небесного царства (в виде символа небесного лука и стрелы) и земного царства (рис. 6). Земное царство представлено в виде символа, изображающего трансформацию фаллоса в образ огромной змеи (вишапа) как  символа подземного царства.

 

 

 

Рис. 6. Герой с луком и стрелой и со змееподобным фаллосом – символами единства духовного и материального, царства небесного и царства земного

 

На рисунке подчеркнута роль человека, парящего над землей, во - первых, как фактора, который доминирует в центре композиции, во - вторых, как символа единства и связи небесного и земного, как «плод», который является одновременно результатом их союза (ср. «мучилось родами небо, мучилась родами земля») и структурой, удерживающей, сохраняющей этот союз. Здесь роль человека представлена в качестве основного системообразующего фактора мировой конструкции (макро- и микромира), как визуальная модель троичной идеи “рождения, смерти и воскрешения”.

На керамике из Шенгавита (обнаружена С. Сардаряном) изображены модели естественного основного земного круглого очага с трехкрылой внутренней конструкцией и четырех вулканических гор – очагов, стилизованных в виде треугольников с изображениями змей (рис. 7). Подобная форма гор напоминает образы “глхатунов”, небесных и земных домов.

 

Рис. 7. Четырехкомпонентная конструкция очагов из Араратских гор. В центре керамики изображен главный земной очаг и четыре “горы” со стилизированными фигурами змей – вишапов. Шенгавит (5-4 тыс. до н.э., обнаружен С. Сардаряном)

 

На другой керамике из Шенгавита вдоль композиции по кругу изображена хронология истории катастроф на Араратских горах (рис. 8, Ваганян В, 2009).

 

Рис. 8. Хронология природных катаклизм, изображенная на керамике из Шенгавита (5-4 тыс. до н.э., обнаружен С. Сардаряном)

 

На наскальных рисунках из Восточной Анатолии (Вана, Эрзрума и др. Muvaffak Uyanik. Petrogliphs of South–Eastern Anatolia. Akademische Drucku. Verlagsanstalt. GrazAustria, 1974) встречаются также идеограммные символы мирового дерева, двуглавой рогатой змеи и другие архетипы, характерные для наскальных рисунков Армении.

В древности представление о причинах возникновения землетрясения было связано не только с мифическими драконами, но и с мифическими гигантскими рыбами, проживающими в реках, озерах и морях (рис. 9).

 

 

Рис. 9. Мифическая гигантская рыба, базальт, 5-4 тыс. до н.э., Гегамские горы, ныне находится в Норкском массиве, Ереван (фото автора)

 

В Гёбекли-Тёпе (Göbekli Tepe, Турция) в храмовом комплексе среди камней (Т-образных колонн) обнаружены изображения львов, быков, кабанов, газелей, змей, скорпионов, паукообразных и птиц, символов воды, небесных божеств (таблица 10), которые по стилю, сюжетам и композициям схожи с наскальными рисунками и вишапакарами Армении, что свидетельствует о тесных культурных связях и общих традициях у населений данных территорий. Аналогичны им по сюжетам и мотивам рисунки на стенах (росписи), обнаруженные в Чатал-Хююке, Турция (рис. 14, таблица    9).

Результаты сравнительного анализа изображений на вишапакарах, наскальных рисунков Юго-Восточной Анатолии (Западной Армении) и Восточной Армении  показывают, что они отражают в целом границы распространения одних и тех же лингвистических, мифологических и изобразительных традиций, возникших на основе генезиса единого мировоззрения и культурных традиций и являются источником происхождения основных мотивов яфетического мифа, перешедших в древнеармянские мотивы и главные мотивы основного индоевропейского мифа.

Лингвистические и исторические особенности

“Что же такое язык? Это раскрытие и правда внутренней жизни человека, не просто речь устная или письменная, но и величественный памятник как материальной, так и общественно-духовной жизни человечества”. “...Вишап, являющийся формой множественного числа яфетического бога "веш" или "виш", имел в Армении множество мест поклонения, в том числе и Ошакан, оставшийся таковым и в христианские времена (Н. Марр, 1925).

Рассмотрим слово «вишап», которое по происхождению является, действительно древнеармянским (ср. слова «шапик» - рубашка, оболочка, граница и «вер”, “вира”, а также  “верев” - вверх, наверх или «вер кац» - встань), ср. также с русскими словами «шапка» - головной убор, «вий» - демон, «вещий» - вечный, «вещь». «Вишап» как сложное синтетическое понятие состоит из двух корней. Оно обозначает либо измеряет границу или оболочку «верха» и/или “низа”, а «верх» - это небо, «низ» – земля, преисподняя. Таким образом, вишап – это символ, граничный камень, изображающий место, начало и конец распространения зла на небе и на земле. “Еш” или “эш” по-армянски означает осел, “веш” означает как бы “верхний” осел (небесный), “греш” - демон, дракон, имплементирует понятия “гр” (огонь) и “еш”, что вместе синтезируют понятие “огнедыщащий дракон”. ”Грештак” означает ангел и переводится как дракон, который находится внизу, под героем (слово “так” означает “низ”).

Клубы ядовитого газа, дыма и гари представлялись в форме символа верхнего небесного дракона, а смертельная лава, пожары и огонь – в форме символа нижнего подземного дракона. На армянском языке “нижний”, “низ” – «вар». От синтеза понятий “вер” и “вар”, а также “шап” – оболочка, твердь рождается целостная картина границ мира, которая трансформируется в мотив мирового дерева на вишапакаре (по грузински «вешап»). Армяне из Джавахка (Грузия) называются «вирааер», т.е. армяне, которые живут выше, в горной Джавахеттии. Город Арама Армавир построен на бугре (вир). На месте узилища святого Григория находится монастырь Хор Вирап, в Араратской долине, у самой границы с Турцией. Название монастыря в переводе с армянского означает «глубокая яма» (арм. Խոր Վիրապ).

И наконец, приведем в заключении характеризующие слова патриарха армянской истории М. Хоренаци, который пишет: ...”Итак, не возрастает ли твое удивление по поводу точности на­шего повествования при виде того, как мы раскрыли неведомое о драконах, живущих на склонах Азатн Масиса?” Итак не возрастает ли удивление читателей по поводу идей и мыслей, раскрытых также академиком Н. Марром о правах гражданства  армянских слов в своем выступлении перед армянскими студентами в Париже.

“С этих времен обрели права гражданства слова "еркин" - небо и "еркир" - земля, представляющие два различных варианта слова "еркат" и в те времена понимаемые как "твердь верхняя" (небо) и "твердь нижняя" (земля). Из той же неолитической эпохи унаследованы большей частью слова, относящиеся к магии и ведовству. В любом случае они имеют яфетическое происхождение, в том числе и "маргарэ" пророк, буквально означающее "знаток звезд, астролог", "карапет" - предтеча - также языческий бог сарматского по происхождению или арамейского тотемического армянского племени "Armenil" (шипящая племенная форма слова "карапет" сохранилась в сванском языке: "цармат" - бог, а в искаженном произношении "цармарт" и в значении "идолопоклонник" - в грузинском), впоследствии, в христианскую эпоху, ставший эпитетом Иоанна Крестителя, а также слово "аствац" или "аспац" - Бог, языческое божество охоты, которому посвящен был первейший пост воздержания от мяса, разумеется, мяса охотничьей дичи” (Н. Марр, 1925).

 

О датировке

 

«В Гегамских горах были обнаружены "вишапы" - огромные изваяния каменных рыб, памятники по меньшей мере пятого тысячелетия до Рождества Христова» (Н. Марр. Армянская культура, 1925), http://www.iatp.am/culture/articles/marr.html.

«Исследования последних десятилетий, подтверждая и уточняя давно уже высказывавшиеся предположения, привели к выявлению глубоких предгреческих в предримских истоков античной мифологии. Речь идет главным образом об архаических мифах двоякого рода: древнеближневосточных (переднеазиатских) и индоевропейских, для Греции преимущественно греческо-армяно-арийских, т.е. восходящих ко времени соответствующей языковой общности, относящейся к концу IV- III тыс. до н.э., но в отдельных случаях и еще более ранних - общеиндоевропейских, около V - начала IV тыс. до н.э.; для Рима - западно-индоевропейских или "древнеевропейских" возрастом около III-П тыс. до н.э. и ранее. В той мере, в какой мифологическая информация передается вместе с языком, индоевропейские мифы в Греции и Риме можно считать унаследованными, как это и предполагал Дюмезиль и такие следующие за ним исследователи, как Одри» (Вяч.Вс. Иванов.  АНТИЧНОЕ  ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ  АРХАИЧЕСКИХ  МИФОВ. Жизнь мифа в античности. Материалы научной конференции. "Випперовские чтения - 1985" (выпуск XVIII). Часть I. с. 9-26).

Таким образом Н. Марр, и Вяч.Вс. Иванов придерживаются примерно одинаковой точки зрения о датировке соответственно вишапакаров и общеиндоевропейских мифов по меньшей мере или около V тыс. до н.э., а греческо-армяно-арийских мифов IV - III тыс. до н.э.


     

Основные выводы

 

1.     В Армении и в Юго-Восточной Анатолии (Турция) обнаружены и интерпретированы некоторые древние артефакты, вишапакары, наскальные рисунки, иллюстрирующие главные мотивы яфетического (по Н. Марру), древнеармянского и основного индоевропейского мифов. Этому выводу не противоречат лингвистические, археологические, исторические, геологические и эпистемологические данные.

2.     Библейские Араратские горы являются главным источником происхождения знаний, идей и мотивов, опыта, традиций и навыков культурного человечества. Они действительно хранят важные сведения в форме каменных документов, описывающих идейное содержании и трансформацию основных культурных традиций и ценностей единых по форме и цельных по содержанию. Они характеризуют не только самобытность и общность местных генетически родственных племен охотников, скотоводов и ранних земледельцев, но и становление культурных традиций доиндоевропейской цивилизации, а также их влияние на формирование главных мотивов основного индоевропейского мифа.

3.     Архетипы художественных образов наскальных рисунков и вишапакаров наглядно, доступно, однозначно и беспристрастно в документальной форме подтверждают выводы о том, что основная масса символики и мотивов: творения, возрождения, верха и низа, небесного и подземного дракона, змеи, небесного духа, солнца, креста, древа жизни, мирового, космического дерева, четырех концов света, земли, смерти и бессмертия, прошлого и будущего, правого и левого, перекрестка, центра, старших и младших, духовного и материального, человеческой семьи, райского сада, огня и грома, растительного и животного мира, любви и жизни, страданий и борьбы, воли и труда, цели и устремлений, дуальных и фратриальных отношений, причинно-следственных связей – это «полная картина мира», главные факторы познания (источник многих эпосов и легенд, мифов и преданий), мировоззрения, художественного творчества, архитектуры и орнаментики, декоративно-прикладного искусства, воображения и мышления, эволюции языков и языковой  коммуникации, генезиса искусства.

4.     Артефакты, обнаруженные турецкими археологами на горе Арарат в 2001г. и опубликованные в 2008г., свидетельствуют о том, что несмотря на большое количество извержений вулканов, катастрофических землетрясений, сходов смертельных лавин на Араратских горах, тем не менее здесь сохранились останки многих культурных памятников: циклопических крепостей, наскальных рисунков, прототипов кресткамней с отверстиями на вершинах (наподобие Зорацкарер Караунджа, в Сюнике, Армения). На склонах действуют гейзеры с целебными водами, обнаружены разрушенные армянские церкви (названные византийскими), глиняные дома, глхатуны, которые местные жители строят по традиции. Недалеко от гор Араратских обнаружен кратер со следами падения огромного метеорита, который мог вызвать природную катастрофу и даже гибель древней цивилизации. Это не учтенный фактор в летописях истории.

5.      Наскальные рисунки Юго-Восточной Анатолии следует полнее изучить, оцифровать, ввести вместе с армянскими наскальными рисунками в единую компьютерную базу (например, в базу «Каредаран») для комплексного сравнительного исследования, поиска более полных и адекватных моделей описания языковой, эпистемологической и географической карты генезиса ценностей самобытной, культурно-этнической и антропологической общности. Следует организовать международные, в том числе, совместные армяно-турецкие экспедиции и под патронажем ЮНЕСКО, идентифицировать и исследовать сохранившиеся древнейшие артефакты на горах Араратских для того, чтобы локализовать очаги культурных архетипов мотивов и традиций, оценить определенное стилистическое и смысловое единообразие, схожесть в приемах и технике исполнения с привлечением ведущих экспертов, ученых и исследователей.

6.     «...Любезные мои, говорит он, сегодня я оказался в незнакомой стране, близ горы, высоко поднимавшейся над землей, вершина которой, казалось была покрыта льдами. Говорили, будто это земля Хайкидов. Пока я неотрывно смотрел на гору, на самой ее вершине показалась сидящая женщина, в пурпурном одеянии, с небесно-голубым покрывалом, большеглазая, рослая и румяная; она мучилась родами. Пораженный, я неотрывно смотрел на это зрелище, и женщина внезапно родила трех совершенных по своему виду и по природе богородных героев. Первый из них вскочил на льва и помчался на запад; второй - на барсе - направился на се­вер; третий, же, взнуздав чудовищного дракона, стремительно напал на наше государство» (М. Хоренаци. История Армении).

7.     Потомки богородных героев должны вернуться домой, чтобы поклониться горе, заложить камень нового очага, посадить дерево жизни, отведать плод с дерева познания добра и зла и, наконец, воздвигнуть мирового дерево - новый вишапакар.

 

Вместо заключения

“В настоящих обстоятельствах эти мои соображения могут показаться легендой, выдумками, но разве жизнь, наша жизнь и жизнь армян не та же легенда, ужасная легенда? Культура тоже легенда - это одна из самых манящих и прекрасных легенд жизни. И мой разум ученого вовсе не смущается тем, что яфетология не только объясняет самые знаменитые, благородные и прекрасные легенды человечества, предания греков и евреев, но и благодаря методам языкознания и данным языка показывает всю их реальность” (Н. Марр, 1925).

 

Эпистемология наскального искусства и культуры вишапакаров документально обосновывают данную мысль.

        

“Со времен Ж. де Моргана, сделавшего первые палеолитические находки в Армении еще в конце XIX в., исследования раннего палеолита носили там явно инерционный характер. Пять поколений археологов в течение века ограничивались сборами подъемных материалов, представленных эффектными верхнеашельскими артефактами из обсидиана. Сборы велись исключительно в Центральной Армении, где есть выходы обсидиана высокого качества, близ вулканических конусов Артени, Атис, Гутансар и др. В 2003–2007гг. армяно-российская археологическая экспедиция произвела работы в среднегорном Лорийском р-не Армении (север Армянского вулканического нагорья). Сделанные там открытия резко расширили наши представления о ранней преистории Армении, внеся в них не только существенные коррективы, но и принципиальную новизну. Был обнаружен новый сырьевой район: местные ашельские индустрии базировались на ином вулканическом сырье (дациты, андезиты). В составе обильных, как и в Центральной Армении, подъемных материалов были впервые встречены не только верхнеашельские, но и гораздо более архаичные формы орудий. Наконец, были открыты первые в Армении стратифицированные ашельские памятники... Наконец, экспедиция провела изыскания в районе сел. Нурнус в Центральной Армении, где в 30–40-х гг. прошлого века в диатомитовых отложениях, перекрытых базальтовым потоком, была обнаружена раннеплейстоценовая фауна (этрусский носорог, поздний гиппарион). При обследовании заброшенного диатомитового карьера обнаружены весьма архаичные изделия (чоппер и нуклеус из опоки, нуклевидный скребок и пик из базальта). Этот пример удостоверяет, что следы пребывания в Армении ранних гоминид следует искать и в отложениях, погребенных под лавами” (НОВЫЕ ДАННЫЕ О РАННЕМ ПАЛЕОЛИТЕ АРМЕНИИ” В.П. Любин и Е.В. Беляева, Институт истории материальной культуры РАН, Санкт-Петербург).

 

К сожалению, известными армянскими и зарубежными археологами не учитывались данные о землетрясениях, извержениях вулканов и падении метеорита у гор Араратских (рис. ).

 

«Армянское нагорье на протяжении веков также подвергалось разрушительным землетрясениям, в результате которых с лица земли стирались города и села, превращались в руины монастыри и церкви, крепости и мосты, меняли русло или иссякали сотни источников. И все это сопровождалось жертвами, число которых исчислялось тысячами... В древности представление о причинах возникновения землетрясения было связано с мифическими существами - гигантской рыбой и драконом. Примечательно, что на крепости Баязета высечено изображение рогатого дракона» (см. приложение «ЕРЗНКА ОТСТРАИВАЛСЯ 20 РАЗ». А. Асатрян, Институт геологии НАН РА, 05 декабря 2009, N 133, «Голос Армении», http://www.golos.am).

 

 

 

Таблицы

 


Литература

 

  1. Anati E. Introducing the World Archives of Rock Art (WARA): 50.000 years of visual arts. Centro Camuno di Studi Preistorici, 2005.     
  2. Vahanyan G. Petrosyan S. Karedaran - The Database of Armenian Rock Art (Tracce #12, Online Bulletin by Footsteps of Man).
  3. Martirosyan H. Correlations in the Origin of the Armenian Pictograms and the Ancient World Writing Systems, 2006.
  4. Martirosyan H. The Word of the Armenian Rock Arts. 8000 years of Armenian Description of Eden, 2008. 
  5. Vahanyan V. Armenian Ornamental Arts. Graphic Design. Collection of Ornaments, “ArcaLer”, 2009, Armenia.
  6. Vahanyan V. The epistemology and the linguistic-historical comparative analysis of the Armenian and world rock art and visual artifacts. XXIII Valcamonica Symposium 2009 "Making history of prehistory, the role of rock art", 28 October - 2 November 2009.
  7. Vahanyan G., Vahanyan V. Intercultural relations between Old Europe and Old Armenia. XXIII Valcamonica Symposium 2009 "Making history of prehistory, the role of rock art", 28 October - 2 November 2009.
  8. Vahanyan G. Armenian rock art. Тhe conference World of Rock Art. Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences (RAS). Edited by Prof. E. Devlet, Moscow, 2005.
  9. Vahanyan G. Rock Art in the Frame of the Cultural Heritage of Humankind. XXII Valcamonica Symposium, Edited by Prof. E. Anati, Darfo Boario Terme (BS), 18 – 24 May, 2007, Italy.
  10. Vahanyan G., Stepanyan A. Prehistoric Art in Armenia: new discoveries, new interpretations and new methods of research, XXI Valcamonica Symposium 2004 "Prehistoric and Tribal Art: New Discoveries, New Interpretations, New Research Methods", Darfo Boario Terme (BS), September 08-14, 2004, Italy.
  11. Vahanyan G., Stepanyan A. Rock Art and Searches for Protocivilization. Тhe conference World of Rock Art. Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences (RA S). Edited by Prof. E. Devlet, Moscow, 2005.
  12. Айвазян С.M. Из истории культуры древней Армении. Ереван, 1986 (2008 дополненное издание).
  13. Айвазян С.М. Горно-металлургическое производство древности. Труды    АрмНИИпроцветмет, вып. 6 (15), Ереван, 1977.
  14. Археологические открытия в Армении. Переворот в подходах к изучению раннего палеолита Кавказа. Фрагмент обзора Трудов II (XVII) Всероссийского археологического съезда, прошедшего в Суздале 20 – 25 октября 2008 года. Часть I. Палеолит
  15. Брюсов В. Сфинксы и вишапы. Некоторые черты культуры древнейшего Кавказа , 1916г.
  16. Ваганян В. Уникальные наскальные изображения природных катастроф (артефакты египетского царя Скорпиона вновь ведут в старую Армению), 2009, АркаЛер.
  17. Ваганян В. О мировоззренческих и культурных связях древних армян с предками иранцев и индийцев, египтян и жителей Старой Европы (о рождении мотива борьбы Митры с быком), 2009.
  18. Ваганян В., Ваганян Г.  Aрмянское орнаментальное искусство, 2007, Ереван.
  19. Ваганян Г., Ваганян В. Каменная летопись цивилизации. Монография. Нжар, Ереван, 2006.
  20. Ваганян Г., Ваганян В. Ранние образы рыбы, вишапа, дракона и змеи в армянском наскальном искусстве VII -V тыс. до н.э., 2009, АркаЛер.
  21. Ваганян Г., Ваганян В. Мотивы Сокола, царя Скорпиона и «священной ящерицы» рождены в Армении в V-IV тыс. до н.э., 2009, АркаЛер.
  22. Ваганян Г., Ваганян В. Камни заговорили, открытие армянских ученых (о межкультурных связях Старой Европы - культур Старчево и Винча, древней Палестины и Армении), 2009, АркаЛер.
  23. Караханян Г., Сафян П. Наскальные изображения Сюника. АН Арм. ССР, Ереван, 1970.
  24. Любин В.П., Беляева Е.В. Расселение ашело-мустьерских людей в централь ной части Кавказского перешейка // Евразия. Этнокультурное взаимодействие и исторические судьбы. Тезисы докладов научной конференции. Москва, 16-19 ноября 2004 г. / Отв. ред. А.В. Чернецов. М., 2004. С. 11-16.
  25. Любин В.П., Беляева Е.В., Годзевич Б.Л. Первая ашельская стоянка открытого типа на Северном Кавказе // Археологические вести. - № 13, 2005.
  26. Марр Н. Армянская культура. (Ее корни и доисторические связи по данным языкознания). Предисл. проф. Ганаланяна О.; пер. с армянского Алексаняна Н., Ереван, "Айастан", 1990.
  27. Мартиросян А. Исраелян А. Наскальные изображения Гегамских гор. АН Арм. ССР, Ереван, 1971.
  28. Мартиросян А. Наскальные изображения Гегамских гор. АН Арм. ССР Ереван, 1981.
  29. Мифы народов мира. Энциклопедия в двух томах. Москва, 1991.
  30. Миханкова В.А. Работа кабинета Н. Я. Марра за 1936-1944 гг. Доклад, посвященный памяти Н.Я. Марра.
  31. Мкртчян Т. Прогрессу человечества содействовала космическая катастрофа. Журнал Медиаинформ, N 1, Ереван, 2006.
  32. Пиотровский Б.Б. Ванское царство (Урарту)/ Орбели И.А.- Москва: Издательство Восточной литературы, 1959.
  33. Погосян Г. Армянский язык в числах, закон Грабар, как возникал язык и Библия. Ереван, 2007.
  34. Сардарян С. А. Армения колыбель цивилизации, ЕГУ, 2004г.
  35. Тер-Григорян-Демьянюк Н. Загадочный Арарат. Библейские и лингвистические наблюдения (Дополненный перевод книги, опубликованной в 2004 году в Буэнос-Айресе на испанском языке).
  36. Туманян Б., Петросян С. Наскальные образы астрономического характера. Ученые записки ЕрГУ, N1 1970.
  37. Турчанинов Г.Ф. Открытие и дешифровка древнейшей письменности Кавказа. Москва. 1999, 263 стр.
  38. Тюняев А.А. «Книга Ра» и её толкование и лингвистическое обоснование. www.organizmica.org
  39. Хечоян А. Наскальные рисунки горы Арагац, 2007, Ереван.
  40. Хоренаци М. История Армении (пер. с древнеарм. Саркисяна Г.). Ереван, "Айастан", 1990.      

 

     

   

* аспирант Ереванской Государственной Академии Художеств.
В подготовке веб версии исследования приняла участие М. Казарян.

 

18.02.2010 © ArcaLer-HaykNet, Armenia

 

Приложение